Семантические способы реализации принципа сотрудничества в английском языке

Семантические способы реализации принципа сотрудничества в английском языке.

Статьи по теме

Искать по теме

Синтаксис, как и другие уровни языка, содержит богатую информацию о культурных ценностях, особенностях менталитета, специфике коммуникативного поведения представителей соответствующей лингвокультуры. Диалог создает условия для раскрытия личностных характеристик его участников. Особенности синтаксической реализации принципа сотрудничества в диалогах – очень важная и актуальная тема в современной лингвистике.

Для успешного коммуникативного акта необходимо соблюдения ряда условий. Одним из них является принцип сотрудничества. Умение правильно вести диалог является очень важным аспектом межкультурных коммуникаций. Проблема синтаксических особенностей выражения принципа сотрудничества в диалогах в английском языке не достаточно освещена в литературе и нуждается в дополнительных исследваниях.

Понятие принципа сотрудничества в современной лингвистике

Лингвистическая прагматика изучает условия использования языка коммуникантами в актах речевого общения. Конкретно эти условия включают в себя коммуникативные цели собеседников, время и место речевого акта, уровень знаний коммуникантов, их социальные статусы, психологические и биологические особенности, правила и конвенции речевого поведения, принятые в том или ином обществе, и т. д. Б процессе речевого общения коммуниканты пользуются тем или иным кодом (языком, по Ф. де Соссюру), а также, при необходимости, и другими знаковыми системами, в том числе паралингвистическими. Условия использования языка нередко подразделяют на контекст (лингвистические условия), конситуацию (экстралингвистические условия) и коэмпирию (уровень лингвистических и энциклопедических знаний коммуникантов). Однако все эти условия нередко называются единым термином "контекст", в который, таким образом, вкладывается самое разное содержание. Естественно, что прагматика должна учитывать то влияние, которое оказывает такой контекст на используемые в процессе общения языковые средства.

Нормы речевого поведения отличаются значительным национальным своеобразием, это обусловлено историческими, социальными и культурными особенностями народа, говорящего на данном языке. Однако существуют некоторые общепринятые правила, которым следуют или должны следовать коммуниканты в процессе общения, если они стремятся достичь взаимопонимания, т.е. руководствуются в своей речевой деятельности принципом сотрудничества. Данный принцип подразумевает необходимость следовать таким правилам и стратегиям ведения беседы и построения высказывания, как, например: "Говори по существу" ("Be relevant"), "Не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований" ("Do not say that for which you lack evidence"), "Будь краток" ("Be brief"), "Избегай двусмысленности" ("Avoid ambiguity").

Перечисленные выше правила соблюдаются в беседе, имеющей целью максимально эффективный обмен информацией, например в деловом или научном общении, однако в обыденной речи, как показывают наблюдения, данные правила соблюдаются далеко не всегда, а иногда полностью нарушаются. Очевидно, существуют и другие принципы, регулирующие речевое взаимодействие собеседников и имеющие эстетический, социальный или моральный характер, на что указывает и Г.Грайс. Одним из таких принципов является принцип вежливости, или, иначе принцип такта, наличие которого часто играет решающую роль в оформлении высказывания, в отборе средств в неформальном общении. Р.Лакофф формулирует принцип вежливости в виде трех правил: "Не навязывай своего мнения" ("Don’t impose"), "Давай собеседнику возможность выбора" ("Give options"), "Будь доброжелателен" ("Make the listener feel good. Be friendly").

Дж.Лич считает принцип такта определенной стратегией общения, направленной на предотвращение возможных конфликтных ситуаций, что зачастую приводит к непрямым, иносказательным способам выражения, нарушающим принципы ясности и релевантности Г.Грайса.

Соблюдение принципа такта при неформальном общении составляет важную лингвистическую и социальную характеристику речевого поведения англичан, что отмечается не только лингвистами, но и писателями и журналистами. Так, обобщая свои наблюдения над речевым этикетом англичан, В.Овчинников пишет: "Английская вежливость вообще предписывает сдержанность в суждениях как знак уважения к собеседнику, который вправе придерживаться иного мнения. Отсюда склонность избегать категоричных утверждений или отрицаний … тяга к вставным оборотам вроде "мне кажется", "я думаю", "возможно, я не прав, но …", предназначенным выхолостить" определенность и прямолинейность, способную привести к столкновению мнений"

Изучение литературы по данному вопросу и текстовой анализ произведений современных английских авторов показывают, что принцип такта имеет разнообразные проявления в речевом поведении – в выборе собеседника или темы беседы, в характере высказываний, в формах согласия и несогласия, в характере реакций на речь собеседника и т.п. Данный принцип по-разному реализуется в различных видах речевых актов: директивных, интерогативных (вопросительных), декларативных и др. В настоящей статье рассматриваются лингвистические способы реализации принципа такта в декларативных высказываниях. Основной формой этой реализации является смягчение категоричности высказывания. Рассмотрим средства смягчения категоричности высказывания в порядке частотности их употребления в английской разговорной речи.

Наиболее многочисленную и наиболее частотную группу составляют модальные фразы (МФ), выполняющие роль главного предложения, за которым следует придаточное изъяснительное, или роль вводного члена в срединной или конечной позиции. В эту группу входят МФ – глаголы мыслительной деятельности (think, believe, suppose, imagine, etc.), глагольно-именные сочетания (I’m afraid, I fear, etc.), устойчивые выражения (I dare say, I must say, I must confess, I say, etc.). Например:

The fact is, I suppose, I’m tоо English (S.Maugham).

I must confess I find that sort of thing rather horrifying (J.Osborne)

В зависимости от лексического значения глагола модальные фразы выражают субъективную модальную оценку высказывания, смягчая его категоричность за счет сужения универсальности высказываемого мнения, ограничения его рамками личного опыта говорящего. Наиболее частотными в этой группе являются МФ с глаголом think и МФ I’m afraid Например:

I don’t think at present he quite knows whether he has left or not. I think he would regard himself as officially not having left her (I.Murdoch).

I’m afraid there’s an awful lot you don’t understand (K.Amis).

Особенностью употребления МФ с глаголом think является возможность использования форм сослагательного наклонения в придаточном изъяснительном, что придает высказыванию еще больший оттенок проблематичности. Сам глагол think тоже может стоять в форме сослагательного наклонения. Например:

I don’t think I’d have courage to live on my own again – in spite of everything (J.Osborne).

The damage was mostly internal, I should think (K.Amis)

Следует отметить семантический оттенок извинения, который вносят в высказывание МФ I’m afraid, I fear, предваряющее известие, которое быть может неприятным для собеседника. Например:

"But how’s your poor mother? I do hope she is a little better?" Douglas shook his head. "I’ afraid not," he said (I.Murdoch)

Наиболее частотной синтаксической формой реализации принципа вежливости в декларативных высказываниях является форма разделительного вопроса. Которая придает высказываемому мнению некатегоричный, проблематичный характер и одновременно вовлекает собеседника в обсуждение, давая ему возможность высказать свою точку зрения. Например:

"Lovely day, isn’t it?" – "Isn’t it beautiful?"

I mean he hasn’t been feeling the strain of things a bit, has he? He seemed rather strange in his manner just now" (P.Wodehouse).

Доказательствами того, что данная форма не выполняет функции собственно вопроса, являются нисходящий интонационный рисунок и возможное отсутствие на письме знака вопроса. Например:

"Sorry, I’m being terribly muddling for you, aren’t I? It’s a place called Neal’s Yard" (J.Jones).

"We were at school together, weren’t we, Bertie" (P.Wodehouse).

Значительное распространение в качестве средства смягчения категоричности высказывания имеют наречия степени rather, pretty, fairly, a bit, sort of, just. Наиболее частотными из них являются наречие rather, употребление которого не имеет ограничений, и наречие pretty, характерное для речи равных по возрасту или положении собеседника. Например:

"If you’ve no word of your own, it’s rather pleasant to regret the passing of someone else’s" (J.Osborne).

"You see, I’m pretty dependent on the old boy. If he cut off my allowance I should be very much in the soup" (P.Wodehouse).

"I’ve wanted him for years, and that gives me a sort of right, doesn’t it? " (J.Murdoch).

Распространенным способом смягчения категоричности высказывания является переключение его модальной характеристики из действительной в предположительную, которое осуществляется при помощи модальных слов (МС), модальных глаголов (МГ), модальных частиц (МЧ) и форм сослагательного наклонения.

Наиболее частотным в группе модальных слов perhaps, probably, maybe является МС perhaps, употребляющееся в основном в начальной позиции. Для МС probably характерна срединная позиция – после подлежащего и перед или в составе сложного глагольного сказуемого.

"The chapter titles will probably help you there" (K.Amis).

Модальные глаголы must, should, can, may/might употребляются в качестве средства смягчения категоричности высказывания в своей вторичной функции. МГ must выражает логическое умозаключение, которое основано на конкретных фактах, тогда как МГ should означает предположение, основанное на ожидаемости определенного события. Поэтому высказывание возможно в том случае, если говорящий видит, как Джон любезен в беседе, на основании чего и делает соответствующий логический вывод; высказывание возможно, если говорящему известно, что Джон хочет завоевать репутацию общительного человека, на основании чего говорящий ожидает, что с Джоном будет легко разговаривать. МГ can в значении предположения отражает возможность какого-либо события, основанную на внутренних свойствах самого предмета. ("Thе road can be blocked" – "It is possible that the road will be blocked")/

Модальные частицы вносят в высказывание оттенок неуверенности, тем самым смягчая его категоричность. Они употребляются в функции частичного отрицания, имеющего более вежливый характер по сравнению с полным, категорическим отрицанием. Например:

"Even you could hardly do a thing like that" (P.Wodehouse).

"I scarcely know him".

Способом смягчения категоричности высказывания служит также формы сослагательного наклонения. Например:

"She took her things and a lot of mine as well. You just wouldn’t recognize the bedroom" (I.Murdoch).

Cинтаксическая конструкция Nominative+Infinitive смягчает категоричность высказывания за счет привнесения в него семантического компонента, выражающего субъективную оценку действительности говорящим. Например:

"I say, I seem to have plunged into the middle of quite a young dinner party" (P.Wodehouse).

Аналогичную функцию выполняет оборот it looks as if/as though. Например:

"It looks to me as though you had saved the old home" (P.Wodehouse).

"It looks as if it’s going to be too difficult from now on anyway" (I.Murdoch).

Следует особо выделить весьма распространенное в современной английской разговорной речи прямое обращение к мнению собеседника при помощи вопроса "Don’t you think (so)? " Этим вопросом говорящий дает понять собеседнику, что он не намерен навязывать ему своего мнения и готов принять его точку зрения. Например:

"We must get the boat, don’t you think? " (I.Murdoch).

"And Hugh must be allowed his crime. Don’t you think"

В этом случае при переводе на русский язык обычно употребляется лишь один способ смягчения категоричности высказывания, ибо русский речевой этикет не допускает излишнего нагромождения семантически сходных форм подобного рода. Например:

"I expect, that surprises you, doesn’t it? " (J.Osborne) – "Удивительно, правда? "

"I think you may take after me a little, my dear". – "В одном отношении ты, кажется, похожа на меня. "

"I thought you must have gone home" (K.Amis). – "Я думал, что вы уже отправились домой".

Наиболее частотную группу смягчения категоричности высказывания составляют модальные фразы, так как они представляют синтаксический несложный способ выражения отношения говорящего к высказыванию и передаются на русский язык аналогичными конструкциями.

Разделительный вопрос на русский передается различными вопросительными конструкциями. Например:

"You are his wife, aren’t you (J.Osborne) " – "Ведь вы его жена, не правда ли? "

"The old hopeless passion, isn’t it? " (K.Amis). – "Старая как мир история безнадежной любви, не так ли? "

"We’ve got so much to say to each other other, haven’t we? " – "Нам ведь так много нужно поведать друг другу, верно? "

"She’s a beautiful girl, isn’t she? " – "Она у нас очаровательная, правда? "

"I’m foоl, aren’t I? " (S.Maugham). – "Глупая я, да? "

Среди наречий степени наиболее частотным является наречие rather, употребление которого в английской разговорной речи втрое превышает частотность употребления соответствующего ему русского наречия "довольно".

В процессе работы с модальными глаголами, необходимо указать учащимся, что модальные глаголы употребляются при общении младших по возрасту или положению собеседников со старшими.

Почти все рассмотренные средства смягчения категоричности высказывания употребляются не только при общении младших по возрасту или положению со старшими, но и при общении старших с младшими, а также при общении равных по возрасту или положению собеседников. На этом основании можно сделать вывод, что принцип вежливости, выражающийся в стремлении ненавязчиво передать свое мнение, четко соблюдается на всех уровнях речевого общения и овладение способами реализации этого принципа является составной частью процесса выработки навыков речевого общения на английском языке.

Синтаксические особенности английского языка в рамках реализации языковой картины мира

В современном теоретическом языкознании и, в частности, в справочных лингвистических изданиях, в вузовских учебниках (английскому, немецкому и другим языкам), в монографических исследованиях нет единого по концептуальной базе синтаксиса. Обобщая множество имеющихся характеристик предмета, объектов (единиц), проблематики, аспектов синтаксиса, можно, на наш взгляд, свести это множество к двум принципиально различающимся синтаксисам – "узкому" и "широкому".

Один, узкий, хронологически первый – классический, от античности (конкретно – от Аполлония Дискола) до наших дней определяется как часть грамматики или даже вся грамматика (минус или плюс морфология). Его предмет – "грамматическая структура связной речи". Центральная единица – предложение-конструкция – с ее грамматическими значениями (категориями), компонентами (членами предложения или частями-блоками), классификационными грамматическими признаками в системе типов простых, сложных, осложненных, односоставных, двусоставных построений. В рамках этого синтаксиса как особые объекты рассматриваются модели (схемы) построения простых предложений ("минимальные структурные схемы"), словосочетаний, текстов ("сверхфразовые единства", "сложные синтаксические целые"). В качестве первоэлемента ("элементарной синтаксической единицы" – "синтаксемы" – по Г.А. Золотовой) всех названных объектов, в том числе предложения-конструкции, в сферу классического синтаксиса включается словоформа.

Второй – широкий, неклассический, новейший синтаксис (его примерный возраст 40 лет) не ограничивается грамматикой речи (в строгом смысле термина) и вообще собственно языковыми характеристиками связной речи. Его предмет – фундаментальные языковые и внеязыковые законы, правила связной речи в их функциональном (коммуникативном) единстве, обеспечивающем главное качество и назначение речи – ее способность формировать, выражать, передавать – от говорящего (пишущего) к адресату (слушателю, читателю, собеседнику) сообщение (информацию), будь то мысль, чувство, состояние, воля человека или их сочетание, синтез.

Комплекс законов и правил, обеспечивающих "связность", осмысленность, коммуникативную эффективность ("успешность") речи, состоит из трех блоков (сложных механизмов): законы правильного (логического) мышления, "отвечающие" за отображение и оценку (интерпретацию) действительности в содержании речевого произведения, законы и нормы коммуникативного поведения людей, владение которыми позволяет говорящему достичь оптимального речевого воздействия на адресата – в любых речевых ситуациях, "канонических" или "неканонических"; законы языка, обеспечивающие формирование, выражение и сообщение информации. Центральная единица широкого синтаксиса – минимальный фрагмент связной речи – высказывание, взятое и рассмотренное не только как "реализация" предложения-конструкции, но и как речевое воплощение ("непосредственная действительность") мысли, воли, состояния, чувства, как продукт и как отдельный завершенный акт коммуникативного поведения людей, прежде всего самих участников, исполнителей этого акта коммуникации.

Законы коммуникации в названном единстве – движущая сила, своего рода "включающий" и все подчиняющий механизм (вершина обозначенного синтаксического "треугольника" – "мышление – коммуникация – язык"). В самом деле, и коммуникативный мотив, замысел, и его развертывание, воплощение в речи имеют место благодаря сознательной (или бессознательной) ориентации говорящего на адресата, благодаря самой потребности и необходимости общения, сотрудничества людей.

Второй синтаксис имеет дело с такими характеристиками высказывания, как его целостное ("глобальное") содержание и его целостная – интонационно-звуковая (или графическая), лексическая, грамматическая форма. В устной речи, в "канонической" ситуации непосредственного контакта людей, к названному перечню аспектов целостной формы высказывания присоединяются так называемые паралингвистические средства: элементы "языка тела" (мимика, жесты, голос), отдельные предметно-ситуативные реалии. С позиций семиотики соотношение (связь) между содержанием и формой высказывания интерпретируется как "вторичное означивание" ("первичное" означивание дано в коде – в словаре и грамматике языка, то есть до коммуникации). Назвав это "означивание" "семантическим способом" – в отличие от "первичного означивания" – "семиотического способа", Э. Бенвенист отмечает: "…мы имеем в виду специфический способ означивания, который порождается речью. Возникающие здесь проблемы связаны с ролью языка как производителя сообщений. Сообщение не сводится к простой последовательности единиц, которые допускали бы идентификацию каждая в отдельности; смысл не появляется в результате сложения знаков, а как раз наоборот, смысл ("речевое намерение") реализуется как целое и разделяется на отдельные "знаки", какими являются слова. Кроме того, семантическое означивание основано на всех референтных связях, в то время как означивание семиотическое в принципе свободно и независимо от всякой референции. Семантический аспект принадлежит сфере высказывания и миру речи" [5].

Типичное (но не абсолютно каждое) высказывание содержит образ-концепт ("пропозицию") отображаемой в нем объективной ситуации ("события", "положения дел") – главный объект семантического синтаксиса, одного из разделов широкого синтаксиса. Основная особенность этого содержательного объекта синтаксиса – его отвлеченность от условий коммуникации. Разумеется, эта "отвлеченность" – следствие аналитического экспериментального приема, посредством которого из целостного смысла высказывания образ-концепт ситуации и оказывается извлеченным: "пропозиция сводится к обобщенной объективированной схеме отношений в синтаксической единице на уровне классов аргументов и предикатов, не ограниченных в пространстве и времени. В конечном счете она представляет собой понятие о классе ситуаций с обобщением по всем составляющим ситуации". "Пропозиция образует глубинную структуру ситуаций и основу для равнозначных трансформаций и перефразирований синтаксических структур с заполненными позициями; ср.: (он) переводит текст – текст переводится (им) – переводимый (им) текст – перевод текста (но не "текст перевода")".

Теперь перейдем к рассмотрению предложения в рамках синтаксиса.

Предложение – это сочетание слов, выражающее законченную мысль.

Членами предложения называются слова, входящие в состав предложения и отвечающие на какой-либо вопрос.

Члены предложения делятся на главные и второстепенные.

К главным членам предложения относятся подлежащее и сказуемое. К второстепенным членам предложения относятся дополнение, определение и обстоятельства.

По своему составу предложения делятся на простые и сложные. Сложные предложения бывают сложносочиненные и сложноподчиненные.

В сложносочиннном предложении составляющие его простые предложения равноправны по смыслу и связаны сочинительными союзами.

В сложноподчиненном предложении одно простое предложение по смыслу подчинено другому и связано с ним подчинительным союзом или союзным словом.

В зависимости от цели высказывания предложения делятся на следующие виды:

1) Повествовательные предложения;

2) Вопросительные предложения;

3) Побудительные предложения;

4) Восклицательные предложения.

Повествовательные, вопросительные и побудительные предложения могут быть утвердительными и отрицательными.

Простые предложения бывают нераспространенные и распространенные.

Нераспространенные простые предложения состоят только из главных членов предложения – подлежащего (1) и сказуемого (2):

The car (1) stopped (2).	Автомобиль остановился.
The sun (1) is shining (2).	Солнце светит.

В состав распространенного простого предложения входят, кроме главных членов, второстепенные члены (хотя бы один из них) – дополнение, обстоятельство и определение. Они поясняют главные члены предложения:

The blue (a) car (1) stopped (2) at the gate (4).	Синий автомобиль остановился у ворот.
определение, подлежащее, сказуемое, обстоятельство

Подлежащее с относящимися к нему второстепенными членами предложения (правым и левым определением к подлежащему) составляет группу подлежащего (распространенное подлежащее).

Сказуемое с относящимися к нему второстепенными членами предложения (дополнение, обстоятельство, определение к дополнению или обстоятельству) составляет группу сказуемого (распространенное сказуемое).

Группа подлежащего

Группа сказуемого

The blue car

Синий автомобиль

stopped at the gate.

остановился у ворот.

A pretty young woman

Хорошенькая молодая женщина

came up to me.

подошла ко мне.

Иногда отдельные главные члены простого предложения опускаются, и предложение приобретает характер законченного высказывания только путем особой интонации, а смысл его ясен из контекста. Такие предложения называются неполными (Incomplete).

Например, повелительные предложения, не содержащие подлежащего:

Open the window.	Откройте окно.
Go on reading.	Продолжайте читать.
No smoking!	Не курить!

Предложения-восклицания, содержащие либо существительное (с относящимися к нему словами), либо прилагательное:

What fine weather!	Какая прекрасная погода!
How wonderful!	Как великолепно!

Различные односоставные предложения, где главный член может быть выражен: существительным, инфинитивом, герундием:

Midnight.	Полночь.
To see her again!	Увидеть ее снова!
Swimming in that icy water!	Плавать в этой ледяной воде!

Неполные предложения – характерная особенность разговорной речи, например:

Полные предложения:	Неполные предложения:
It seems difficult. – Это, кажется, трудно.	Seems difficult. (нет подлежащего)
Are you going home? – Ты идешь домой?	Going home? (нет подлежащего и части сказуемого)
It is nice to see you. – Приятно тебя видеть.	Nice to see you. (нет подлежащего и части сказуемого)

В отличие от английского, русский язык имеет развитую систему падежных окончаний, поэтому порядок слов в предложении не имеет особого значения. Функции слова и его отношения с другими словами определяются окончаниями, например:

Кошка поймала мышку.

Мышку поймала кошка.

Поймала кошка мышку.

Здесь слово кошка стоит в именительном падеже и поэтому является подлежащим предложения, где бы оно ни стояло. Слово мышку стоит в винительном падеже без предлога и поэтому является прямым дополнением.

В английском же языке практически нет падежных окончаний и функция слова и его отношения с другими словами определяются его местом в предложении. Подлежащее не имеет никаких отличительных признаков, кроме места в предложении – перед глаголом. А слову, стоящему после глагола, будут вменены функции прямого дополнения.

Поскольку место слова определяет его роль в предложении, то при построении английского предложения следует располагать слова в строго определенном порядке.

Для английского повествовательного предложения обычным является следующий порядок слов:[1]

1	2	3	4
Подлежащее	Сказуемое	Дополнение	Обстоятельство
The man Человек	sent послал	a telegram телеграмму	yesterday. вчера.
He Он	read читал	the text текст	well. хорошо.
Students	face	problems.

Попробуем перевести последнее предложение. Оно состоит из трех слов, не соединенных никакими предлогами, поэтому первое слово должно быть подлежащим, второе – сказуемым, а третье – дополнением. Первое слово students – подлежащее, выраженное существительным во мн. числе – студенты. За подлежащим должно следовать сказуемое, значит face – глагол (а не существительное в значении – лицо), и в этом качестве означает – сталкиваться (лицом к лицу). За сказуемым идет дополнение problems. Значит предложение следует переводить так: "Студенты сталкиваются с проблемами".

Обстоятельства места и времени могут стоять и перед подлежащим на нулевом месте, например:

Обстоятельство

Подлежащее

Сказуемое

Дополнение

Обстоятельство

Yesterday

Вчера

он

Read

Читал

the text

текст

well.

хорошо.

Поэтому следует различать термин " первое место " в предложении (место перед сказуемым) и термин " начало " предложения (счетный порядок слов).

Определение может стоять при любом члене предложения, выраженном существительным, оно не имеет постоянного места и не меняет общую обязательную схему предложения, например[2]:

Определение

Подлежащее

Сказуемое

Определение

Дополнение

Обстоятельство

The old

Старый

man

человек

sent

послал

a long

длинную

телеграмму

yesterday

вчера.

При необходимости каждый член предложения, кроме сказуемого (2), может иметь два определения:

Левое определение (а) – располагается слева от того слова, к которому оно относится;

Правое определение (а) и определительные обороты – располагаются справа от того слова, к которому они относятся.

Такой порядок слов в предложении называется прямым:[3]

Подлежащее

Сказуемое

Дополнение

Обстоятельство

Определение

(1) на первом месте

(2) на втором месте

(3) на третьем месте

(4) на четвертом месте или перед подлежащим (0)

(а) на любом месте (при любом члене предложения, выраженном существительным)

Простое повествовательное предложение произносится с понижением тона на последнем ударном слоге.

Обратный порядок слов или инверсия – это такой порядок слов, при котором сказуемое или часть его стоит перед подлежащим.

Полная инверсия наблюдается редко, например в вопросительных предложениях со сказуемым, выраженным глаголом to be (am/is/are... ).

Частичная инверсия встречается чаще, когда только часть сказуемого – вспомогательный (или модальный) глагол ставится перед подлежащим.

В основном инверсия употребляется в вопросительных предложениях, а также в некоторых других случаях, например[4]:

1 Во всех вопросительных предложениях (кроме специальных вопросов к подлежащему предложения):

Are you coming tomorrow?

Ты придешь завтра?

2 В предложениях с конструкцией there is/are:

There is a new book on the table.

На столе (находится) новая книга.

2 В предложениях, начинающихся с наречия here, когда подлежащее выражено существительным (но если личным местоимением, то порядок слов прямой):

Here is your pen!

Вот ваша ручка!

Here comes my brother.

но: Here he comes!

Вот идет мой брат.

Вот он идет!

4 В предложениях, начинающихся словами so, either, neither. Такое построение предложения показывает, что подлежащее второго предложения может выполнять то же, что и подлежащее первого. Предложения типа: So do I. Я тоже (да). и Neither do I. Я тоже (нет).:

"I can read French." "So can I"	Я могу читать по-французски. – И я тоже.
"She didn’t see him yesterday." "Neither did I"	Она не видела его вчера. – Я тоже.

5 В предложениях, начинающихся со следующих наречий или союзов: never никогда, hardly едва, seldom редко, neither, nor также не и др.:

Never did he come in time.

Никогда он не приходил вовремя.

6 В словах, вводящих прямую речь, если они стоят после прямой речи:

"I am glad to see you," said the old man.

"Рад видеть вас", – сказал старик.

[1] Кнушевицская К.Г. Основы современной грамматики – Саратов СГУ 2004

[2] Кнушевицская К.Г. Основы современной грамматики – Саратов СГУ 2004

[3] Волкова Л.М. Лекции по теоретической грамматике английского языка.- М.: Просвящение 1999

[4] Раевская Н.М. Теоретическая грамматика современного английского языка.- М.: Приора 2008

Диалогическая речь в английском языке. Применение принципов сотрудничества в диалогической речи

Речевая деятельность человека есть явление многообразное, и это многообразие проявляется не только в существовании бесчисленного множества отдельных языков, наречий, говоров и пр. вплоть до диалектов отдельных социальных групп и, наконец, индивидуальных диалектов, но существует и внутри данного языка, говора, наречия (даже внутри диалекта данного индивида) и определяется всем сложным разнообразием факторов, функцией которых является человеческая речь. Вне учета этих факторов и изучения функционально соответствующих им речевых многообразий невозможно ни изучение языка как непосредственно данного живому восприятию явления, ни уяснение его генезиса, его "истории".

Диалогическая речь это форма речи, при которой происходит непосредственный обмен высказываниями между двумя или несколькими лицами. Условия, в которых протекает диалогическая речь определяют ряд ее особенностей, к которым относятся: краткость высказывания, широкое использование неречевых средств общения (мимика, жесты), интонации, разнообразие предложений неполного состава, свободное от строгих норм книжной речи синтаксическое оформление высказывания, преобладание простых предложений, непосредственность восприятия, активная роль адресанта и др. Единицей обучения диалогической речи является диалогическое единство (микродиалог) – несколько реплик, связанных по содержанию и по форме.

Соответственно непосредственной форме человеческих взаимодействий ("лицом к лицу") мы имеем непосредственные формы речевых взаимодействий, характеризуемых непосредственным, в зрительном и слуховом отношении, восприятием высказывающегося лица. Соответственно посредственным взаимодействиям мы имеем в области речи, например, письменную форму высказывания.

Соответственно перемежающимся формам взаимодействий, подразумевающим сравнительно быструю смену акций и реакций взаимодействующих индивидов, мы имеем диалогическую форму речевого общения; соответственно длительной форме воздействия при общении мы имеем монологическую форму речевого высказывания.

Диалогическая форма фактически почти всегда соединяется с непосредственной, но можно отметить некоторые особые случаи, когда этого нет или когда, непосредственное восприятие осуществляется не вполне, в частности, когда от непосредственного воспринимания отпадают весьма важные, как увидим дальше, зрительные восприятия; именно такой случай имеем при диалогическом общении в темноте, по телефону, через закрытые двери или стену и т. п. Особый случай имеем при диалогическом общении путем "записочек" (например, на заседании), когда налицо редкое соединение письменной, т. е. посредственной формы, с диалогической и вместе с тем с непосредственной, поскольку имеем зрительное восприятие собеседника.

Для создания полноценного диалога необходимо взаимодействие обоих сторон общения, т.е. сотрудничество. В свой диссертационной работе Агапова С.Г. что Г.П. Грайс в общих чертах сформулировал признанный всеми лингвистами в качестве основного принцип, соблюдение которого ожидается (при прочих равных условиях) от участников диалога; "Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога. Этот принцип можно назвать принципом Сотрудничества".

Для того чтобы цели и задачи диалога были успешно выполнены, чтобы разговор не оборвался и не пошел по незапланированному пути, участники диалога должны следовать правилу коммуникативного сотрудничества, и их речь должна быть определенным образом скоординирована; Каждому из собеседников, как начинающему, так и поддерживающему разговор, следует быть готовым к сообщению достаточного объема информации и, в то же время, постараться избежать ее избыточности. Оба собеседника помимо намерения вести диалог должны обладать достаточными лингвистическими знаниями в области коммуникативной грамматики, а именно, знать и уметь употреблять в речи наиболее типичные для диалога формы предложения.

Что касается письменной формы общения, то она главным образом выступает в соединении с монологической, за исключением случаев, указанных только что, или им подобных, но столь же редких (например, возможный "диалог" по телеграфу). При непосредственном взаимодействии возможны, конечно, и диалогическая и монологическая форма, и именно на этом случае может быть наиболее удобно их сравнительное изучение.

В области непосредственного речевого общения мы имеем, с одной стороны, такие бесспорные случаи монологической речи, как речь на митинге, в суде и т. п.; с другой стороны, крайним случаем диалога является отрывистый и быстрый разговор на какие-нибудь обыденные или деловые темы; для него будут характерны: сравнительно быстрый обмен речью, когда каждый компонент обмена является репликой и одна реплика в высшей степени обусловлена другой; обмен происходит вне какого-нибудь предварительного обдумывания; компоненты не имеют особой заданности; в построении реплик нет никакой предумышленной связанности и они в высшей степени кратки.

Соответственно этому для крайнего случая монолога будет характерна длительность и обусловленная ею связанность, построенность речевого ряда; односторонний характер высказывания, не рассчитанный на немедленную реплику; наличие заданности, предварительного обдумывания и пр.

Но между этими двумя случаями находится ряд промежуточных, центром которых является такой случай, когда диалог становится обменом монологами, например при обмене приветствиями или небольшими "речами" на каких-нибудь церемониях, попеременного рассказа о впечатлениях, переживаниях или приключениях; в последнем случае в общем порядке речевого взаимодействия монологические куски иногда как бы аккомпанируются репликами. Именно случаи "монологического диалога", использованные в поэзии, дали то, что называют "ложным диалогом".

Между только что отмеченными случаями "монологического диалога" и разговором лежит то, что можно было бы назвать беседой, для которой характерны более медленный темп обмена, большая, сравнительно, величина компонентов и в связи с этим, может быть, большая построенность, обдумываемость речи; беседа характерным образом развивается в обстановке досуга, но возможна и деловая беседа, которая не позволяет говорить собственно о досуге, но предполагает известное время для своего обнаружения.

Зрительное и слуховое восприятие собеседника, отсутствующее при посредственном речевом общении и всегда присутствующее при обычных случаях диалога, имеет огромное значение как фактор, определяющий восприятие речи, а следовательно, и самое говорение.

Для диалога характерно реплицирование: говорение данного собеседника чередуется с говорением другого (или других), это чередование происходит либо в порядке смены (один "кончил", другой "начинает" и т. д.), либо в порядке прерывания, что очень обычно, особенно при эмоциональном диалоге. Но в некотором отношении можно говорить, что именно взаимное прерывание характерно для диалога вообще.

Прежде всего это можно утверждать в том смысле, что прерывание потенциально всегда присутствует при диалоге; как возможность, но возможность вполне реальная, известная из опыта, она в высшей степени определяет весь процесс говорения. Ожидание этого "перебоя", высказывание с расчетом на тут же находящегося, готовящегося к реплике собеседника, известная боязнь, что не доскажешь то, что хочешь сказать, характерно определяют наше говорение при диалоге. В связи с этим, при прочих равных условиях, темп речи при диалоге более быстр, чем при монологе.

Кроме того, можно говорить о моменте прерываемости при диалоге в том смысле, что каждое данное говорение вообще не есть нечто конченное с точки зрения говорящего: оно предполагает продолжение, следующее за встречной репликой; в этом отношении каждая смена моей реплики репликой собеседника есть перерыв до следующего моего вступления в диалог. Кроме того, хотя каждая реплика и есть нечто своеобразное, обусловленное репликой собеседника, но вместе с тем она есть элемент общего моего высказывания в обстановке данного диалога, которому соответствует и некоторая общая направленность мыслей и чувств, высказываемых мною; в этом смысле смена реплик есть также перерыв; модифицируя сказанное вначале, можно утверждать, что вообще при диалоге смена реплик происходит так, что один "еще не кончил", а другой "продолжает".

Только что отмеченное обстоятельство также обусловливает сравнительную быстроту темпа речи. Но быстрота темпа речи не является моментом, благоприятствующим протеканию речевой деятельности в порядке сложного волевого действия, т. е. с обдумыванием, борьбой мотивов, выбором и пр.; наоборот, быстрота темпа речи скорее предполагает протекание ее в порядке простого волевого действия и притом с привычными элементами. Это последнее констатируется для диалога простым наблюдением; действительно, в отличие от монолога (и особенно письменного), диалогическое общение подразумевает высказывание "сразу" и даже "лишь бы", "как попало"; только в некоторых особых случаях, которые и сознаются нами как особые, мы констатируем при диалоге обдумывание, выбор и т. д.

Медленность темпа речи собеседника при разговоре, объясняющаяся или его индивидуальными особенностями, или целевыми моментами, вообще действует раздражающе, ощущается как нечто мешающее, неприемлемое; может быть, не такое значительное абсолютно, это замедление воспринимается преувеличенно именно в связи с моментом реплицирования.

Реплики при диалоге обычно следуют одна за другой, как было отмечено выше, не только в порядке чередования, но и в порядке прерывания. Во всяком случае какова бы ни была подготовка к высказыванию, она обыкновенно происходит одновременно с восприятием чужой речи; интервал между двумя моими последовательными репликами должен быть использован мною и для восприятия и понимания речи собеседника, и для подготовки (тематической и речевой) моего ответа ему. Совпадения этих двух моментов нет при осуществлении речи в порядке монолога. Это обстоятельство чрезвычайно существенно, потому что, при известной узости нашего сознания, двойственность "задач", встающих перед нами в промежутке между двумя репликами, приводит к более ослабленному переживанию каждого из двух моментов (восприятия и понимания чужой речи и подготовки моего ответа); но так как, с одной стороны, восприятие речи собеседника должно объективно предшествовать подготовке ответа, а с другой стороны, наше внимание естественным образом скорее склонно сосредоточиваться на содержании, на тематизме ответа, чем на его речевой форме, то для подготовки самого высказывания, для выбора речевых фактов, для обдумывания их времени обычно не остается; речевое высказывание протекает как простой волевой акт или как идеомоторное действие.

Навстречу этой тенденции диалогической речи протекать в порядке простого волевого действия идет следующее явление, коренящееся в самом существе диалога. Я говорю о количестве употребляемых слов, т. е. о большей или меньшей объективной сложности речи. Общеизвестно, что ответ на вопрос требует значительно меньшего количества слов, чем это следовало бы для полного обнаружения данного мыслимого целого: "Ты пойдешь гулять?" – "Да (я пойду гулять)", "Может быть (пойду (гулять))" и т. д. Диалог, конечно, не есть обмен вопросами и ответами, но в известной мере при всяком диалоге налицо эта возможность недосказывания, неполного высказывания, ненужность мобилизации всех тех слов, которые должны были бы быть мобилизованы для обнаружения такого же мыслимого комплекса в условиях монологической речи или в начальном члене диалога.

В противоположность композиционной простоте диалога, монолог представляет собой определенную композиционную сложность; самый момент некоторого сложного расположения речевого материала играет громадную роль и вводит речевые факты в светлое поле сознания, внимание гораздо легче на них сосредоточивается. Монолог не только подразумевает адекватность выражающих средств данному психическому состоянию, но выдвигает как нечто самостоятельное именно расположение, компонирование речевых единиц. Появляется оценка по поводу чисто речевых отношений: "связно", "складно", "нескладно", "повторяется одно и то же слово на близком расстоянии", "слишком много который", "порядок слов нехорош" и т. д. Здесь речевые отношения становятся определителями, источниками появляющихся в сознании по поводу них самих переживаний. Несколько туманное, но очень реальное понятие "закругленности фразы", независимо от смысла, влияет на словоупотребление и, например, заставляет прибавлять слова там, где их, может быть, не нужно было прибавлять. На этой же почве возникают всевозможные явления синтаксического параллелизма и симметрии, так как сложность естественно вызывает какую-то организацию, построение.

Письменная монологическая речь еще в большей мере должна быть противопоставлена диалогической. Те моменты мимики, жеста, интонации, вообще непосредственное восприятие собеседника и связанные с этим особенности в понимании речи, которые характерны для диалогической и отчасти монологической устной речи, здесь отпадают. Понимание производится за счет слов и их сочетаний. Если диалог, как было отмечено выше, по самому существу не способствует протеканию речевого процесса в порядке сложной деятельности, то, наоборот, при прочих равных условиях, письменная монологическая форма этой сложности особенно способствует и не только по тем причинам, которые свойственны ей как монологической, но именно в связи с "письмом", с посредственным общением.

Реализация синтаксических способов применения принципов сотрудничества в английском языке

Внимание к диалогу проявляется везде, где есть интерес к человеческим отношениям, потому что с диалогом мы связываем представление о коммуникации, взаимодействии, контакте.

В последнее время развивается комплексный подход к диалогу, основанный на представлении о речи как разновидности человеческой деятельности, учитывающий теоретические достижения психолингвистики и социальной психологии. Коммуникативная функция языка предопределяет различное использование имеющихся в общенародном языке средств в зависимости от условий и целей общения людей, соответственно многообразию видов взаимодействия отдельных членов общества. В выделяющейся по признакам условий и целей общения функционально- стилистических разновидностях языковой системы коммуникативная функция языка реализуется по-разному.

Диалог легко вписывается в представление о речевом общении, о сотрудничестве при речевой деятельности, в то время как монолог требует специального объяснения как формы речи, существующей наряду с диалогом.

Успех коммуникации зависит не только от того, о чем говорят собеседники, но и от их общего подхода к взаимодействию. Обычно диалог представляет собой особого рода совместную деятельность участников, каждый из которых в какой-то мере признает общую для них обоих цель или хотя бы "направление" диалога.

Принцип коммуникативного сотрудничества предполагает точность ясность изложения мысли, поскольку неопределенность и нечеткость высказываний могут привести к непониманию и негативной реакции одного из собеседников и даже к прекращению разговора.

"Aren't you Isabella Swan?" a male voice asked.

I looked up to see a cute, baby-faced boy, his pale blond hair carefully

gelled into orderly spikes, smiling at me in a friendly way. He obviously

didn't think I smelled bad.

"Bella," I corrected him, with a smile.

"I'm Mike."

"Hi, Mike."

"Do you need any help finding your next class?"

"I'm headed to the gym, actually. I think I can find it."

"That's my next class, too." He seemed thrilled, though it wasn't that

big of a coincidence in a school this small.

Большое место в координации речевого поведения участников диалога занимают повторы. Психолингвисты отмечают тот факт, что в ходе диалога его участники координируют свои реплики, осознанно или неосознанно подстраиваясь друг под друга. При этом они часто используют одни и те же ментальные схемы и употребляют одни и те же языковые средства для выражения этих схем. Данное явление можно сравнить с репродуктивной стратегией речевого поведения, когда говорящий использует готовые речевые блоки, а не формирует каждый раз заново речевое высказывание по определенным правилам (операционная стратегия)

По данным психолингвистов, существуют прайминг-зависимые и прайминг-независимые испытуемые, а также испытуемые "себе на уме". Прайминг-зависимые испытуемые почти всегда повторяют синтаксическую структуру реплики своего партнера, т.е. проявляют локальную согласованность. Прайминг-независимые испытуемые не обращают внимания на синтаксическую структуру реплик собеседника. Испытуемые "себе на уме" при выборе той или иной синтаксической формы высказывания руководствуются прагматическим принципом В исследуемых нами материалах обнаружено большое количество как лексических, так и синтаксических повторов в речи обоих партеров общения. Причем эти повторы могут быть как полными, так и частичными (повтор с изменением синтаксической конструкции). Нас заинтересовал вопрос, есть ли связь между характером повтора и его ролью в координации речевого поведения собеседников.

На роль и функцию повторов в диалоге в свое время обратила внимание Н.Д.Арутюнова в связи с явлением "диалогической цитации", которую она рассматривала как "словесный бумеранг", направленный против партнера.

"Hello? Bella? What do you want?"

I looked down; my ears were hot. I had no reason to feel self-conscious,

I reminded myself. I hadn't done anything wrong.

"What's with Bella?" Jessica.

"Nothing," I answered. "I'll just get a soda today." I caught up to the

end of the line.

"What do you want?" Mike asked

"Aren't you hungry?" Jessica asked.

"Actually, I feel a little sick," I said, my eyes still on the floor.

Таким образом, явление цитации связывалось ею, скорее, с диалогом-диссонансом. Наш материал показывает, что повтор в диалоге имеет разнообразные функции, направленные на координацию когнитивного и модального планов диалога как при гармоничном, так и дисгармоничном речевом поведении его участников.

Во-первых, нами была установлена зависимость типа координации (когнитивная или модальная) от места речевого действия в сценарии речевого взаимодействия.

Во-вторых, выявлена интересная закономерность: прямой повтор используется как констатация расхождения точек зрения собеседников в когнитивном или модальном плане, включение слов собеседника в другой синтаксической позиции, наоборот, сигнализирует о солидаризации позиций собеседников.

Прагматический диссонанс диалогических реплик создается усилиями двух партнеров по коммуникации на основе противопоставления их коммуникативных намерений. Данное противопоставление может быть как минимальным (если реплика-реакция недостаточна информативная для адресанта речи), так и максимальным (если ответная реплика содержит отказ от сотрудничества, неверный ответ или возражение по существу вопросительного высказывания).

В рамках принципа Сотрудничества ПП. Грайс выделяет более конкретные постулаты (максимы), соблюдение которых в общем и целом соответствует выполнению данного принципа. Он разделяет их на четыре категории, называемые им категориями Количества, Качества, Отношения и Способа. Категория Количества обусловлена тем количеством информации, которое нужно передать. К ней относятся следующие постулаты:

1. "Твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется (для выполнения текущих целей диалога)".,

2. "Твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется"

Эти постулаты соответствуют двум тенденциям, характерным для языка как системы: тенденции к языковой экономии и тенденции к языковой избыточности. Сформулировав принцип Экономии в языке, А. Мартине отмечал: "Практические потребности общения предполагают постоянную и очень значительную избыточность языковой формы, характерную для всех уровней последней".

К коммуникативной неудаче могут привести разные причины, такие, например, как: столкновение различных смысловых позиций коммуникантов; их разные интересы, цели и коммуникативные установки; несовпадение эмоционального состояния говорящих в момент диалога; их пренебрежение такими правилами принципа Сотрудничества, как: "Будь искренен", "Будь благороден/щедр/внимателен" и т. п.

Cashier: How can I help you, sir?

Man: Could you break a 20 for me?

Cashier: Sure. How do you want it?

Man: Could I have three 5's and the rest in ones?

Cashier: Well, I have some 5's, but I don't have enough 1's. Are quarters fine for you?

Man: Oh, that's even better! In that case, I won't have to worry about the small change for the laundry.

Cashier: Here you go!

Man: Thanks a lot!

Для языка как системы характерны две тенденции: тенденция к языковой экономии и тенденция к языковой избыточности. А. Мартине отмечал, что постоянное противоречие между потребностями общения человека и его стремлением свести к минимуму свои умственные и физические усилия может рассматриваться в качестве движущей силы языковых изменений.

Названные две тенденции свойственны и диалогической речи. Важную роль принципа Экономии в процессе коммуникации отмечал М. Мамудян. Именно диалогическая речь является той сферой, в которой принцип Экономии языковых средств находит свое наибольшее применение и распространение. Наиболее ярким проявлением принципа Экономии в диалогической речи многие лингвисты считают эллипсис. Однако до настоящего времени среди ученых нет единства относительно сущности эллиптических предложений. Следуя лингвистической традиции, восходящей к Л.М. Пешковскому, целый ряд авторов считает эллиптическими предложения, в которых опущен тот или иной член предложения, называя их "неполными"

Стремление рассматривать эллипсис как опущение элементов предложения в целях избежания их повторения прослеживается ив работах некоторых отечественных и зарубежных лингвистов, опубликованных в последние годы

В то же время в этих работах справедливо указывается на важную роль контекста в актуализации значений так называемых опущенных элементов предложений. Более того, отмечается важность прагматики в объяснении различных опущений, поскольку она имеет дело с правилами употребления языка, в том числе с такими, которые раскрывают, каким образом предложения включаются в более крупный дискурс и нелингвистический контекст.

В.В. Виноградов обосновал иной подход к природе эллиптических предложений, согласно которому это -типизированные формы "предложений разговорной речи, их особые структурные типы, которые вовсе не представляют собой нарушений норм "полных" предложений, требуемых абстрактно-представляемой грамматической схемой"

В теории современного парадигматического синтаксиса эллиптические предложения понимаются как предложения с нулевыми формами и рассматриваются как противопоставленные полным конструкциям только в языковой форме. При этом, как считает М.Я. Блох, редуцирование внешней стороны способствует нарастанию семантики предложения и выводит эллиптическое предложение на новую, более высокую ступень деривации.

Удачную попытку отойти от традиционного рассмотрения эллипсиса как явления языковой системы делает О.И. Реунова. Она пишет: "Эллипсис возникает в условиях речевого единства, создаваемого коммуникативными лучами адресата и адресанта. Точка их пересечения есть точка образования эллипсиса" Ею выведена роль прагматического контекста как основного условия существования эллипсиса. Дж. Лич противопоставляет принцип Экономии (the Economy Principle) принципу Ясности (the Clarity Principle). Последний подразделяется им на две максимы: максиму чевидности (а Transparent Maxim) и максиму двусмысленности (an Ambiguity Maxim):

Сохраняйте прямое и ясное соотношение между

семантической и фонологической структурой, т. е. между сообщением и текстом.

Избегайте двусмысленности.

Принцип Экономии включает на синтаксическом уровне максиму сокращения, которая в упрощенном виде может быть сформулирована как "сокращай, где возможно". Однако сокращение не следует рекомендовать, если оно ведет к двусмысленности. К процессу редукции относится, по мнению Дж. Лича, эллипсис (Leech, 1983: 67 – 68). Он приводит следующие примеры, включающие эллиптические ответы, в которых, по его мнению, грамматические возможности ограничены прагматическими принципами:

Can you post these letters? Yes,Ican.

Will she post these letters? Yes, she will

В своей диссертации Агапова С.Г. считает перспективным подойти к рассмотрению эллиптических предложений с точки зрения действия принципов Конструктивизма и Функционализма, введенных А.Г. Барановым в дополнение сферы действия принципа Взаимодействия. Поли-принципный подход, опирающийся на функционально-прагматическое изучение текстов в динамике (порождении и понимании), не противоречит, на наш взгляд, введению в сферу действия принципа Экономии принципа Конструктивизма. Последний предполагает, что в нашем случае говорящий" выступает как "конструктор" возможных миров, а слушающий реконструирует этот мир, опираясь на лингвистическую информацию и собственную "картину мира". В эту сферу также можно ввести принцип Функционализма, так как вследствие полифункциональности языка любой вид текстовой деятельности характеризуется своим фокусом функций (эвокативность, информативность, эмотивностъ) Полагая, что принцип Конструктивизма в той или иной мере присущ всем видам эллиптических предложений, рассмотрим вспомогательное действие принципа Функционализма (наряду с принципом Экономии) на примере анализа эллиптических предложений, характерных для различных ситуаций диалогической речи, например:

"What is it?"

"Old rubbish."

"Old rubbish?"

"Yes"

(Chr., 188).

Основной экспрессивно-грамматической функцией эллиптических предложений можно считать усиление уточнительных и пояснительных отношений, а также придание высказыванию динамизма, стремительности, энергичности имплицитного действия

"Having a good time?" He asked.

"'Wonderful," she said

"He's a most thoughtful host," Strand said, Russell. "Marvellous"

В эмоциональных речевых ситуациях похвалы часто прибегают к эллипсису, поскольку он способствует наиболее яркому выражению отношения адресанта к предмету сообщения

В ряде случаев, когда адресат переспрашивает адресанта, эллиптическая форма вопроса позволяет избежать повторения всей структуры предложения и привлечь внимание к той новой и важной информации, которую адресант хочет получить от него и какую он может и хочет ему сообщить, а также может служить средством уточнения со стороны адресата не совсем понятной ему сути вопроса. Например:

"How much she slip you?" "What?'"

"How much this old lady slip you to lay off?" "Lay off what?"

"What was you doing all that time?" "All what time?"

"All time this Malloy was twisting the neck of this smoke".

Использование одного и того же коммуникативного приема в различных коммуникативных ситуациях может привести к разной трактовке коммуникативно-прагматического смысла высказываний участников диалога.

В случаях повтора вряд ли следует говорить о речевой избыточности, ибо буквальный повтор реплики-вопроса в ответной реплике характеризуется своими собственными коннотациями и соответствует иному иллокутивному замыслу по сравнению с репликами-вопросами. Это – особые высказывания, отличающиеся своими собственными субъективными оценочными смыслами. При этом ответная реплика-повтор в каждом отдельном случае речевой репрезентации предполагает наличие своих коннотаций, хотя разновидности их, видимо, имеют свою типологию, в русле которой и происходит выбор соответствующей языковой формы.

She went up to him and, putting her arm around his shoulder and touching their heads together, said:

"Don't be sad."

He looked at her coldly.

"Don't touch me!" he said.

Confused she moved a few feet away.

"Excuse me," he continued abstractedly. "I was just thinking what I thought of you"

"Why not add the new classification to your book?"

"I have thought of it" –Furthermore and beyond the psychoses and the neuroses – "I didn't come over here to be disagreeable." "Then why did you come, Nicole? I can't do anything for you any more. Гm trying to save myself 'From my contamination?"

"My profession throws me in contact with questionable company sometimes." She wept with anger at the abuse.

"You're a coward! You've made a failure of your life, and you want to blame it on me."

... Dick waited until she was out of sight. Then he leaned his head forward on the parapet. The case was finished. Doctor Diver was at liberty

Атмосфера недружелюбия, создавшаяся из-за нежелания мужа поддерживать диалог с женой и ясно дающего ей понять, что он не видит дальнейшего смысла жизни с ней, приводит в данном случае к двойной неудаче, вначале коммуникативной, а потом и семейной

"I want to know the truth," I said. "I want to know why I'm lying for you."

"What do you think happened?" he snapped.

It came out in a rush.

"All I know is that you weren't anywhere near me – Tyler didn't see you, either, so don't tell me I hit my head too hard. That van was going to crush us both – and it didn't, and your hands left dents in the side of it – and you left a dent in the other car, and you're not hurt at all – and the van should have smashed my legs, but you were holding it up…" I could hear how crazy it sounded, and I couldn't continue. I was so mad I could feel the tears coming; I tried to force them back by grinding my teeth together.

He was staring at me incredulously. But his face was tense, defensive.

"You think I lifted a van off you?" His tone questioned my sanity, but it only made me more suspicious. It was like a perfectly delivered line by a skilled actor.

I merely nodded once, jaw tight.

"Nobody will believe that, you know." His voice held an edge of derision now.

"I'm not going to tell anybody." I said each word slowly, carefully controlling my anger.

Surprise flitted across his face. "Then why does it matter?" "It matters to me," I insisted. "I don't like to lie – so there'd better be a good reason why I'm doing it."

"Can't you just thank me and get over it?"

"Thank you." I waited, fuming and expectant.

"You're not going to let it go, are you?"

"No."

"In that case… I hope you enjoy disappointment." We scowled at each other in silence. I was the first to speak, trying to keep myself focused. I was in danger of being distracted by his livid, glorious face. It was like trying to stare down a destroying angel.

"Why did you even bother?" I asked frigidly.

He paused, and for a brief moment his stunning face was unexpectedly vulnerable.

"I don't know," he whispered.

And then he turned his back on me and walked away

В данном диалоге мы сталкиваемся с тем что герой не хочет разговаривать с Изабеллой. Он всячески дает понять что диалог ни к чему не приведет. Однако Изабелла пытаемся применить принцип сотрудничества, чтобы продолжить беседу и узнать интересующую ее информацию. Однако собеседник всеми способами создает атмосферу недружелюбия с целью прекратить разговор.

Принцип сотрудничества является одним из основополагающих для успешного ведения диалога. Пренебрежение принципом сотрудничества приводит к непониманию между собеседниками. Также особое внимание следует уделить умышленному отказу от принципа сотрудничества в диалоге. Это используется собеседником в случае не желания вести диалог.

Роль применения принципов сотрудничества в английской диалогической речи

Сотрудничества не всегда является доминирующим в речевом поведении участников диалога, высказывания которых формируются исключительно в преломлении к конкретной коммуникативно-прагматической ситуации с определенными коммуникативными интенциями, а также к таким параметрам коммуникативно-прагматической ситуации, как: обстановка и место коммуникативного акта, предмет и цели коммуникации, социальные и этические характеристики собеседников, межличностные отношения между ними, т. е. к ситуациям, когда на первое место в прагматике речевого общения выходят взаимоотношения коммуникантов.

Роль принципа сотрудничества велика в диалогах. Указанный принцип является необходимым для конституирования диалога, он обусловливает коммуникативное поведение собеседников, но не определяет основное содержание разговора.

Кроме того, диалог только тогда будет успешным для обоих его участников, если сведения, сообщаемые ими, будут достаточно достоверными и, при необходимости, один из собеседников сможет предъявить требуемые вторым собеседником доказательства. Следовательно, принцип коммуникативного Сотрудничества, или принцип Кооперации, как его часто называют в литературе, являясь фундаментальным фактором, регулирующим процессы интерпретации текста слушающим и прогнозирования этой интерпретации говорящим, обладает статусом априорного, но способного к изменению обоюдного допущения слушающего и говорящего, что с интерпретационной точки зрения может быть названо Принципом Оптимальной Интерпретации.

Если диалог – это совместная деятельность его участников, целью которых является достижение взаимопонимания, а не изначальная установка на конфликт, то как говорящему при построении своего высказывания, так и слушающему для адекватного восприятия намерения говорящего необходимо руководствоваться коммуникативными правилами принципа Сотрудничества, основополагающего для всех остальных принципов конституирования диалогической речи.

Роль принципа сотрудничества в английских диалогах очень высока. Благодаря принципу сотрудничества диалог существует как единое целое. Именно благодаря принципу сотрудничества диалог развивается.

Выводы

Для поддержания общения необходимо уметь смягчать речь. Это помогает расположить к себе собеседника и продолжить коммуникативный акт. Средства смягчения категоричности высказывания употребляются не только при общении младших по возрасту или положению со старшими, но и при общении старших с младшими, а также при общении равных по возрасту или положению собеседников. На этом основании можно сделать вывод, что принцип вежливости, выражающийся в стремлении ненавязчиво передать свое мнение, четко соблюдается на всех уровнях речевого общения и овладение способами реализации этого принципа является составной частью процесса выработки навыков речевого общения на английском языке.

Диалогическая речь это форма речи, при которой происходит непосредственный обмен высказываниями между двумя или несколькими лицами.

Письменная монологическая речь еще в большей мере должна быть противопоставлена диалогической. Те моменты мимики, жеста, интонации, вообще непосредственное восприятие собеседника и связанные с этим особенности в понимании речи, которые характерны для диалогической и отчасти монологической устной речи, здесь отпадают. Понимание производится за счет слов и их сочетаний. Если диалог по самому существу не способствует протеканию речевого процесса в порядке сложной деятельности, то, наоборот, при прочих равных условиях, письменная монологическая форма этой сложности особенно способствует и не только по тем причинам, которые свойственны ей как монологической, но именно в связи с "письмом", с посредственным общением.

Принцип сотрудничества является необходимым для конституирования диалога, он обусловливает коммуникативное поведение собеседников, но не определяет основное содержание разговора.

Литература

1. Агапова С. Г. Прагмалингвистический аспект английской диалогической речи [Электронный ресурс]: Дис.... д-ра филол. наук: 10.02.19, 10.02.04 -М.: РГБ, 2003

2. Аниськович Н.Р. Обучение устноречевому общению в сотрудничестве (на материале английского языка). // Замежныя мовы у Рэспублiцы Беларусь. – 2002. – №1. – С.32.

3. Антонов В.И. Язык и культура: особенности этносемантической интерпретации – М.: Просвящение 2000

4. Антонова Т.И. Относительно неполноты сложных предложений: Уч. зап. Магнитогорск, пед. ин-та. – Вып. 5, 1957. – С. 189-194.

5. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 16. Лингвистическая прагматика. – М.: Прогресс, 1985. – С. 3-39.

6. Афанасьева О.В. Концепт "время" в современной трактовке (на материале английского, испанского и русского языков). Аспекты изучения./.В.Афанасьева //Вестник Чувашского университета. – № 3. – Чебоксары: Чуваш. гос. ун-т, 2007

7. Афанасьева О.В. Семантическая структура концепта "время" и ее отражение во фразеологических системах английского, испанского и русского языков –автореф.дис. 2008

8. Бондарко Л.В., Л.А. Вербицкая и др. Прикладное языкознание. – СПб.: Изд-во С-Петербург. ун-та, 1996. – с.268-275

9. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. Разд. II, § 4. Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений. М., 1989.

10. Варкачев С.Г. "Методологические основания лингвоконцептологии. //Теоретическая и прикладная лингвистика". Воронеж, 2002.

11. Верещагин Е.М. Язык и культура: лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного – М., Русский язык, 1990.

12. Виноградов В.В. Вопросы языкознания, 1954. – №5. – С.3-28.

13. Волкова Л.М. Лекции по теоретической грамматике английского языка.- М.: Просвящение 1999

14. Воркачев С. Г. Эталонность в сопоставительной семантике // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 25. – М., 2003. – С. 6–15.

15. Воробьев В. В. "Лингвокультурология." М., издательство "Просвящение"1997.

16. Гальперин И.Р. Текст, как объект лингвистического исследования.- М.: Наука, 1981.

17. Гачев Т.Д. "Национальные образы мира. Космо-Психо- Логос". М.:издательство "Владос", 1999.

18. Гумбольдт В. фон. "О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества" Избранные труды по языкознанию. – М.; 1989.

19. Жуковский В.А. Стихи.- М.: Просвящение 2000

20. Замишева Г.А., Сейтхадырова А.С., Тараз Принцип вежливости в речевом общении // Вестник Казанского ГУ 2006

21. Зусман В.Г. "Концепт в системе гуманитарного знания: Понятие и концепт" // Вопросы литературы. – №2, 2003.

22. Кнушевицская К.Г. Основы современной грамматики – Саратов СГУ 2004

23. Кушнарева А.Е. Диалогическая речь в современной лингвистике – Спб.: Нева 2000

24. Мартине А. Основы общей лингвистики// Новое в зарубежной лингвистике. – Вып.З. – М.: Изд-во лит-ры на иностр. языках, 1963. -С. 366-566.

25. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.:Просвящение1988.

26. Овчинников В. Корни дуба. – новый мир, 1979, №5 с. 230-231

27. Одинцова М.П. Пределы современного синтаксиса – Омск Издательство ОмГУ 2008

28. Раевская Н.М. Теоретическая грамматика современного английского языка.- М.: Приора 2008

29. Складчикова Н. В. Семантическое содержание метафоры и виды его компенсации при переводе.// Номинация и контекст. Сб. научных трудов. Кемерово, 1985.

30. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие) – М.: Слово2007

31. Шведова Н.Ю. Об основных синтаксических единицах и аспектах их изучения // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. Л.: Иностранные языки 1975.

32. Якубинский Л.П. Избранные работы: Язык и его функционирование. – М., 1986.

33. Ян Парандовский. Алхимия слова М.: Научно-популярная и образовательная литература. 1972

34. F. Scott Fitzgerald The Great Gatsby –М.: Юпитер-Интер 2004

35. Stephenie Meyer Twilight Time Warner Book Group 2005